Инициатива прозрачности добывающих отраслей (ИПДО) вышла на новый уровень: в этом году Казахстан, присоединившийся к инициативе, намерен раскрыть конечных бенефициаров (владельцев и акционеров) крупнейших недропользователей. Правда, на международном уровне прописано только требование к раскрытию этой информации, а национальные стандарты каждый участник инициативы прописывает сам, в том числе и в части ответственности компаний за непредоставление сведений.

Финальные общественные дискуссии по поводу уровня открытости, которого общественность может ожидать от недропользователей, прошли в Астане в конце прошлой недели: по их итогам были составлены рекомендации, которые легли на стол национальному секретариату ИПДО. Одной из главных тем дискуссии была ответственность недропользователей за игнорирование новых требований по раскрытию лиц, способных оказывать существенное влияние на ту или иную добывающую компанию либо владеющих ею.

Выстрел в воздух

На вопросе об ответственности недропользователей акцент сделан не случайно: согласно новым требованиям инициативы, компании нефтяного сектора должны были предоставить новую форму отчетности с именами конечных собственников до конца января текущего года, однако, по утверждению представительницы национального секретариата ИПДО Эльвиры Джантуреевой, новую форму уполномоченному органу представила пока только треть из них.

«Нефтегазовый сектор, согласно нормативным правовым актам, представляет сведения до 25 января года, следующего за отчетным – из 150 компаний порядка 50 на сегодня представили, но тут надо сказать, что сама форма была реализована почти в конце января, поэтому мы сейчас им продлеваем срок предоставления до 30 марта, – пояснила она. – А горнорудные компании будут предоставлять эти сведения до 30 апреля», – уточнила г-жа Джантуреева.

При этом, по ее словам, на сегодняшний день законодательно незаполнение формы приравнивается к неисполнению контрактных обязательств.  Штраф за неисполнение контрактного обязательства оценивается в размере 1% от объемов невыполненного обязательства, но тут как раз тот случай, когда определить объемы этого самого контрактного обязательства довольно затруднительно. Поэтому участники общественных дискуссий и предложили утвердить конкретную сумму, на которую должен раскошелиться нарушитель.

В итоге в рекомендациях, которые вынесены на обсуждение в национальный секретариат, предлагается ввести штраф за непредоставление информации и за недостоверное предоставление информации в размере 500 месячных расчетных показателей (1 МРП с 1 января 2019 года равен 2 тыс. 525 тенге) для среднего и 5 тыс. МРП для крупного бизнеса. При повторном же нарушении предлагается приостанавливать действие лицензии, что предусмотрено действующим законодательством. Повторное нарушение недропользователем своих контрактных обязательств расценивает как основание для расторжения контракта.

При этом многие участники общественных дискуссий считают сумму в 5 тыс. МРП (порядка 12 млн тенге) достаточно смехотворной для добывающих компаний. Но, как пояснил директор института развития местного самоуправления Сергей Худяков, который признал, что 12 млн тенге для некоторых недропользователей является чем-то сродни штрафу за нарушение правил дорожного движения, эта мера лишь эквивалент предупредительного выстрела в воздух.

«У нас нет цели разорить добывающие компании, у нас есть цель заставить их уважать закон. Мы понимаем, что 12 млн тенге для добывающих компаний – это смешные деньги, но это только первый шаг: напомнить, предупредить. А вторым шагом будет приостановление лицензии, что для недропользователя гораздо чувствительнее. Мы можем в рекомендациях и 10 тыс. МРП штрафа прописать, но не факт, что это примут», – заметил он.

Банки прозрачности в помощь

При этом все прекрасно понимают, что приостановление лицензии является достаточно серьезным шагом, но и палкой о двух концах, способной повлиять на инвестклимат. Поэтому на общественных дискуссиях изначально продумывались и альтернативные способы воздействия на нежелающие раскрыться компании. И тут на помощь общественникам пришла заместитель председателя комитета финансового мониторинга Министерства финансов Казахстана София Айсагалиева, которая заметила, что на отказников может повлиять репутационное пятно в случае огласки их отказа.

«Здесь мера с точки зрения репутации подобна той, что заложена в концепции законодательства о противодействии отмыванию денег и финансированию терроризма, – заметила представительница Минфина. – Штрафы там тоже относительно небольшие, но банки страдают от другого – если они заплатят штраф по этой статье, то с ними разрывают отношения иностранные банки, с ними никто не хочет иметь дело. Поэтому банки стараются всеми силами не доводить дело до штрафных санкций, уверяют, что могут устранить эти нарушения. Штраф должен быть эффективный, сдерживающий и соразмерный, получается, что со сдерживанием здесь проблема, и здесь сдерживающий эффект должен оказывать репутационный риск», – считает она.

Г-жа Айсагалиева предложила формировать черный список компаний для создания им дискомфорта на международном рынке, поскольку подмоченная репутация в данном случае имеет больший эффект, нежели материальное наказание. И отметила, что подобный опыт уже существует.

«Мы же в своем комитете ведем реестр высокорисковых компаний и говорим банкам, что они либо должны запрашивать у них больший пакет документов, чем у остальных, либо вообще отказывать в проведении операций, – сказала Айсагалиева. – В принципе, эту возможность можно и во внутренних, национальных правилах ИПДО ввести: те  компании, которые сидят во внутреннем реестре не раскрывающих информацию юрлиц, должны относиться к высокорисковым клиентам. Тогда у них будут проблемы при проведении банковских операций, банк будет запрашивать большее количество информации и передавать ее, естественно, нам, в комитет финмониторинга. Это уже будет сдерживающим фактором, потому что компании очень не любят, когда нам передают информацию о них», – подчеркнула она.

Порог владения еще не определен

Еще одним проблемным вопросом до сих пор остается порог собственности: международный секретариат опять-таки оставляет решение о том, должны ли раскрываться только крупные владельцы компаний либо процедуре раскрытия подлежат все без исключения лица, владеющие любой долей, на усмотрение национальных администраций.

В Казахстане полного единения по этому вопросу нет даже среди общественности: дискуссии проходили не только в Астане и в Алматы, но и в регионах, и везде озвучивался разный порог собственности – от 10% до 20% в компании. А в одном из регионов, по словам директора института развития местного самоуправления, секретарь местного маслихата заявил, что надо полностью раскрывать всех собственников – и был не одинок в своем мнении.

В итоговые рекомендации вошло предложение раскрывать всех собственников без применения порога для уполномоченных государственных органов, а в открытом доступе размещать информацию о собственниках, владеющих 10% и более акций компании, причем с указанием фамилии и имени, а также гражданства и фактической страны проживания. При этом участники дискуссии также требуют при определении порога собственности учитывать доли членов семьи того или иного владельца компании в ней же. То есть если родители владеют 5% акций недропользователя и такой же пакет у их детей, они подпадают под суммарные 10%.

В ближайшее время вся предоставленная о конечных бенефициарах информация будет размещаться на едином портале государственного управления и будет доступна только для госслужащих.

«Мы сейчас обсуждаем, какая доля из всей этой информации должна быть размещена в открытом доступе. Часть изменений в законодательство уже внесена, более того, в январе этого года первые компании нефтегазового и иных добывающих отраслей дали первые сведения о своих бенефециарных владельцах: пока что эта информация доступна только комитету по геологии Минэнерго, и мы на уровне национального совета, в который входят депутаты мажилиса, представители правительства, компаний и НПО, будем обсуждать, какая доля этой информации будет доступна общественности. Чтобы мы могли оценить, насколько качественно была дана эта информация, не просто ли это формальная отписка, из которой ничего непонятно и нельзя сделать никаких выводов», – заключил Сергей Худяков.